Человек боя [И возмездие со мною] - Василий Головачев

На экране снова высветился алый паук иероглифа «бакухацу», и связь с Директором Проекта прервалась.

– Яйцеголовый индюк! – вслух произнес Валягин, вытирая пот с лица. Ему вдруг показалось, что с экрана на него смотрит лицо Бессараба, узкое, длинное, сухое, с хищным носом, со щелевидным ртом и горящими глазами человека, фанатично преданного науке. Этот человек не пожалел бы для исследований расчленить любого родственника, люди для него были всего лишь «расходным материалом».

Успокоившись немного, Валягин закурил сигару и вызвал Джехангира. Командующий Российским легионом уже должен был знать ситуацию в Брянске.

Брянск – Жуковка

Джехангир не сказал ему ни слова в связи с побегом Крутова, пребывая в каком-то задумчиво-рассеянном состоянии, но Дубневич был в ярости и едва не сорвался при встрече с майором Сватовым, не посчитавшим нужным даже объяснить, как все произошло. Через час все стало известно, хотя настроение Игоря Эдуардовича от этого не улучшилось. Он понимал, как выглядят в глазах командующего Легионом происходящие на «Объекте № 2» события, а особенно – какую роль в этом неприглядном инциденте играет он сам, и принял немедленные жесткие меры, способные, по его мнению, исправить положение.

Джехангир, как и его молчаливый спутник-экстрасенс, ни о чем полковника не спрашивал, советов и рекомендаций не давал, свое мнение о случившемся не высказывал, однако было видно, что он уже принял какое-то решение и только чего-то ждет. Чего именно – не знал никто. Дубневич тоже, хотя догадывался: Мстислав Калинович ждет вестей от своих резидентов, о работе которых в Брянской губернии ходили легенды, но в лицо также не знал никто, в том числе агентура Дубневича.

Побеседовав с охранниками Сватова – лично с майором Игорь Эдуардович разговаривать не стал, – с начальником полигона и его помощниками, Дубневич посетил один из отстойников, где содержался плененный Сватовым командир дорожных «мстителей», и, попросив привести его в чувство, допросил. После этого, приказав заместителю Сватова не трогать Воробьева и захваченную в деревне девушку, разыскал Джехангира на краю зоны, созерцающего вместе со своим мрачным спутником мшистое болото.

– Меня ждут неотложные дела, – сказал он, глядя в спину Мстислава Калиновича. – Обещаю к вечеру доложить о поимке беглеца и разрешении конфликта. Разрешите убыть в Брянск?

– Поезжайте, полковник, – сказал Джехангир, не оборачиваясь. – Может быть, вы еще успеете спасти положение. Одна просьба: полковник Крутов нужен мне живым.

Дубневич крутанул желваки на щеках, сдерживаясь.

– Он будет доставлен сюда живым.

– Вы анализировали, полковник, почему на территорию секретной части, охраняемую двумя поясами электронной и электрической защиты, лазерными и фотоэлементными трассами, датчиками полей и частиц, людьми, наконец, свободно проникают посторонние лица или бегут пленники?

Полковник помолчал.

– Охраной объекта заведует майор…

– Полно, Игорь Эдуардович, я вас не обвиняю ни в чем. Но если бы вы проанализировали, то пришли бы к интересному умозаключению: происходит целенаправленная подготовка к взрывной утечке информации. Как вы думаете, кому это выгодно?

– Не знаю, – пробурчал шокированный Дубневич.

– Одна китайская стратагема[39] утверждает, что с врагом все ясно, а насчет друга нет уверенности. Проверьте весь персонал лаборатории, всех охранников снизу доверху и к утру представьте свои выводы.

– Слушаюсь. – Сбитый с толку Дубневич потоптался на месте, не решаясь отойти. – Вы летите с нами?

– Нет, я побуду здесь. Природа, лес, воздух – не каждый день увидишь и почувствуешь такую красоту, знаете ли. Берите вертолет, полковник, решайте свои проблемы. Вечером свяжемся.

Дубневич отдал честь, хотя на него никто не смотрел, повернулся и, темный от прилившей крови и злости, зашагал к ожидавшим его в отдалении телохранителям. Через час он был в Брянске.

Агентурная сеть службы безопасности Российского легиона в Брянской области насчитывала без малого две сотни человек. Люди Дубневича работали практически во всех правоохранительных и властных структурах, на предприятиях связи, транспорта, теле– и радиовещания, в редакциях газет и журналов, в штабах воинских частей и соединений, на заводах и фабриках оборонного значения, в коммерческих и финансовых кругах. Поскольку побег бывшего полковника ФСБ Егора Крутова был чреват непредсказуемыми последствиями, Дубневич напряг всю эту огромную сеть, не без основания полагая, что все попытки Крутова вырваться за границы губернии будут пресечены. Но так как стопроцентной уверенности в успехе перехвата беглеца у Игоря Эдуардовича не было, он решил на всякий случай подсластить пилюлю в случае неудачи и задействовал план «Шпион», предусматривающий задержание лиц, подозреваемых в разведывательной деятельности против Реввоенсовета.

На данный момент у Дубневича были три группы подозреваемых, попавших в поле зрения контрразведчиков Легиона: дорожные «мстители», брянский Клуб ветеранов войны в Афганистане и Чечне и растущие, как грибы, филиалы Международного Ордена чести, один из которых обосновался в Жуковке, то есть в непосредственной близости от «Объекта № 2». С захватом командира «мстителей» эту группу подозреваемых можно было отбросить, озабоченные местью бандитам люди действительно попали в переплет не по своей воле. Остальные же «общественные организации» следовало проверить на местах. К тому же у Игоря Эдуардовича уже были на руках козыри: московская агентура Легиона засекла чиновников МВД и ФСБ, заинтересовавшихся деятельностью ФУМБЭП. Через этих лиц можно было выйти и на исполнителей. Дубневич в связи с этим ждал только звонка из столицы.

В семь часов вечера звонок раздался, но не тот, какого ждал полковник: звонил начальник отдела кадров РВС Трипольский.

– Примите заказ, полковник, – сказал он безапелляционным тоном. – Директору для испытаний «ЗГ» нужны дети в возрасте от пяти до пятнадцати лет. Мы наскребли по регионам два десятка, найдите хотя бы еще столько же. Срок исполнения – неделя.

Не выслушав ответа, Трипольский положил трубку.

Дубневич посидел за рабочим столом в своем кабинете, оглушенный свалившейся на него заботой, – угрызений совести или каких-то моральных сомнений он не испытывал, проверка работоспособности пси-генераторов на «расходном материале» давно превратилась для него в рутинное мероприятие, – и вызвал Мокшина.

Мэр Брянска словно ждал этого момента, откликнулся сразу же и через полчаса подъехал к штабу округа, где его знали и пропуска не требовали. В кабинете полковника он появился мрачный и целеустремленный, как боксер перед боем.